Хрупкий памятник на пустынном берегу.
Последний памятник свободе...
Шумел океан. Вечный и одинаковый, что в мире Геометров, что на Земле. Везде и всегда океан был свободным. В него могли лить отраву, в нем могли чертить границы. На берегу могли строить космодромы, с которых уходят в небо корабли, несущие Дружбу.
А океан жил.
Океан не помнил обид.
Подобно небу он верил в свободу, подобно небу - не терпел преград. Я стоял на мокром песке, волны лизали ноги, и так легко было поверить, что чужая звезда в небе - мое Солнце, а соленая вода - древняя колыбель человечества.
Вот только линия берега - слишком ровная. Прямая как горизонт, и такая же фальшивая. Если пойти вдоль берега, то ничего не изменится - по правую руку потянутся низкие, словно подстриженные, рощицы, по левую - будет шипеть прибой. Лишь песок под ногами изменит цвет, из желтого станет белым, из белого - розовым, из розового - черным, и - обратно. Полоска пляжа неощутимо для глаз повернет вправо, ее покроет снег, потом снова потянется песок, и когда-нибудь, очень нескоро, я вернусь к этой же точке, где волны все так же будут ласкать берег...
Один человек - уже слишком много, чтобы изменить мир.
Я сделал шаг, и вода с шипением заполнила мои следы.
Мир - уже слишком мал, чтобы оставить его в покое.
Хочу я того, или нет, но во мне навсегда останется душа Ника. Часть этого мира. Он будет жить. Или я буду жить - за него.
Только морю и небу знаком покой.
Я поднял правую руку, посмотрел на нее - и пальцы стали удлиняться. Я лепил их взглядом, превращая человеческую плоть в острые изогнутые когти.
Впрочем, есть ли у меня еще право называть себя человеком?
Где-то далеко-далеко Ник Ример, которого не было среди живых, шепнул:
А память,
из чего она состоит
как она выглядит
и какой потом обретает вид
эта память...
Откуда я знаю ответ, Ник?
Один человек - уже слишком много, чтобы изменить мир.
Но я не один.
Я больше никогда не буду один.
И, значит, что-то смогу.
Конец первой книги.
В тексте использованы стихи Жака Превера.
(С) Сергей Лукьяненко, 1998 г.